С.А. Караганов, декан факультета мировой экономики и мировой политики ГУ-ВШЭ, председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике 

Недавно бывший премьер-министр Франции Эдуард Балладюр опубликовал брошюру «К западному союзу Европы и США». В ней он призывает ЕС и США создать новый официальный союз, который объединил бы усилия двух центров старого Запада. План Балладюра предусматривает создание союза с постоянным секретариатом, с ежеквартальными встречами лидеров, которые координировали бы политику по созданию единого трансатлантического рынка, по энергетике, по вопросам общей безопасности.

Идея Балладюра не нова.

Когда-то, в начале 1990-х годов, даже я с двумя видными западными коллегами выдвигал схему «сообщества демократий». Она оказалась нереалистичной. Вместо создания союза с Россией Запад предпочел рвать на куски наследие бывшего СССР, расширять НАТО. Бомбардировки Югославии развеяли последние иллюзии. Стало понятно, что считаться будут только с силой. Россия разочаровалась в союзе с Западом и в демократии в ее западном варианте.

Но в последние два года идея «союза демократий» стала звучать все чаще. Предполагается новое объединение без России. Выдвигаются предложения о создании энергетического НАТО для обеспечения доступа западных стран к источникам энергии и даже для поддержки инвестиций западных компаний в энергокомплексы добывающих стран. Предлагается расширить НАТО до размеров глобального союза, включив в него Японию, Австралию, Новую Зеландию. Все эти идеи малореалистичны, а глобальные амбиции НАТО терпят поражение в Афганистане.

Но направление мышления очевидно. Более того, наметилось и реальное сближение между Европой и США. Обычно его связывают с «проамериканизмом» президента Франции Николя Саркози или канцлера Германии Ангелы Меркель. Но причины глубже.

И Балладюр откровенно указывает на них. И Европа, и США начинают проигрывать в соревновании со странами нового капитализма, персонифицированного Китаем и Россией. Ирак покончил с заведомой иллюзией о возможности американской гегемонии в мире. Европа, надеявшаяся в начале 1990-х стать новой глобальной сверхдержавой, выяснила, что и это невозможно. Более того, она ощутимо ослабила свои позиции в мире, поставив на пока несбыточную мечту о единой внешнеполитической и оборонной европейской квазифедерации.

Брюссель пробовал в последние годы доказать, что единая внешняя политика все-таки существует, оказывая жесткое давление на Россию, требуя односторонних уступок. Но Россия перестала уступать не только из-за своей мощи, но и из-за понимания слабости Европы.

Еще меньше готовы уступать Китай, другие азиатские лидеры.

Любые прогнозы показывают, что в ближайшие 10—20 лет доля Европы в мировом ВНП существенно сократится. Весьма похоже, что ограничен и век американского безусловного лидерства — годами 15—20.

К тому же, напомню, за последние 10 лет произошло историческое перераспределение сил в энергетической области между старым Западом и добывающими странами. Если еще недавно большая часть ресурсов контролировалась западными компаниями, то сейчас — добывающими государствами и их компаниями.

А победа либерально-демократической модели капитализма, еще лет 5 тому назад казавшаяся окончательной, поставлена под вопрос успехом молодых капитализмов Восточной Азии и России, которые пока придерживаются, в разных вариантах, авторитарных моделей развития. Появилась новая модель общественного устройства, которая ставит под вопрос доминирование модели США и Европы. К тому же центр мировой экономики, а, значит, скоро и политики, все быстрее смещается от Европы из Атлантического пространства в Азию в пространство Тихого океана.

В мире начинают быстро меняться правила игры, еще недавно навязывавшиеся исключительно Западом. Он стал терять, когда его концепции демократии и верховенства закона стали ставиться под вопрос. Законы и правила — в политике ли, в торговле ли в первую очередь выгодны тем, под кого они создаются, то есть в нашем случае Западу. А демократия выгодна странам с сильной экономикой и сильной, устойчивой политической системой. Если же западная демократия внедряется в страны со слабой экономикой, которые не готовы встать под протекторат Запада или которым этот протекторат не предлагают, они либо разваливаются, либо деградируют.

Идея «нового союза Запада» нацелена и против экономически отстающего, но морально и психологически поднимающегося мусульманского мира — в интерпретации Балладюра, да и официального Вашингтона — против «воинственного ислама». В европейскую генетическую память вбит страх перед отсталыми, но наступательными варварами, разрушившими блистательный, но морально ослабевший Рим и более чем на полтысячелетия отбросившими Европу во мрак Средневековья.

Балладюр сформулировал беспокойство старого Запада предельно красноречиво: «История уже делается без Запада и, возможно, скоро будет делаться против него».

Именно европейские элиты, острее чувствующие свою слабость, выступают ныне инициаторами нового атлантического сближения. Несмотря на все раздражение односторонностью, даже порой авантюризмом американской политики, американцы пока лишь корректируют эту свою односторонность, пытаются укрепить НАТО, помешать сближению России и Европы. Вряд ли они согласятся на предлагаемый европейцами равноправный союз.

Схемы типа предлагаемой Балладюром малореалистичны, хотя в чем-то они и будут претворяться в реальной политике.

Нереалистичность очевидна из-за уж больно очевидной отсталости идеи союза стариков против молодых на фоне вызовов, с которыми сталкивается все человечество. Идея «нового западного союза», по определению, обращена в прошлое, а не в будущее, нацелена на консервацию старых порядков вместо того, чтобы адаптировать их к новым реальностям, а заодно интегрироваться с молодыми. Думаю, что идея союза старого Запада, воспроизводящая в ослабленном варианте противостояние времен «холодной войны», объективно направлена и против демократии. Мы все прекрасно помним, как жесткое давление враждебного Запада мешало движению к свободе в нашей стране, усиливало в ней наиболее косные и реакционные силы.

«Новый западный союз» может стать просто опасной идеей, если он спровоцирует новый раскол мира. Ведь Россию и Китай насильно толкают в контр союз, может быть, в надежде разгромить их через новое сдерживание, пока они еще слабы. Знаю, что такого контр союза не хотят в руководстве КНР. Полагаю, не хотят его и в Кремле.

Для того чтобы не сделать новый раскол реальностью, нужно не только избегать ловушек. Нужно активно предлагать альтернативы. Они существуют.

Мы частично восстанавливаем свои экономические и еще более — политические позиции. Нужно бороться и за интеллектуальное лидерство. Иначе существующий в этой сфере вакуум будет заполняться элегантными, но реакционными идеями в духе «нового союза Запада».

Через несколько лет ситуация в мире снова кардинально изменится. Если мы не скатимся в застой, появятся новые возможности и необходимость для развития демократии и в России. Хотелось бы такого будущего для моей страны. Все-таки подавляющее число богатейших и наиболее комфортных для жизни стран — западные демократии. Так что нужно мешать воплощению в жизнь идей реакционного романтизма a la Балладюр и выдвигать собственные.