Дмитрий СУСЛОВ, научный сотрудник ЦКЕМИ, заместитель директора исследовательских программ Совета по внешней и оборонной политике
Российские политики и эксперты утверждают, что трудности в отношениях Россия – ЕС, наглядно проявившие себя в ходе саммита в Самаре, связаны с антироссийской политикой новичков Евросоюза, прежде всего Польши и стран Балтии. Однако это не так.
Чего же хочет ЕС?
Чтобы понять это, достаточно представить, что было бы, если бы обострение, связанное с политикой Польши и Эстонии, не произошло. Европейская комиссия получила бы мандат на переговоры с Россией о новом стратегическом соглашении РФ – ЕС; эти переговоры стартовали бы, но уже вскоре после старта оказались бы парализованными.
Позиция Евросоюза по новому соглашению с РФ основывается на двух положениях. Это предоставление европейским компаниям открытого доступа к российским магистральным трубопроводам и создание с РФ зоны свободной торговли (ЗСТ). Без этих положений, которые в Брюсселе официально именуют системообразующими для нового соглашения, документ ЕС не нужен вовсе.
Это полностью противоречит российским интересам. «Либерализация» трубопроводов означает, что ЕС получит контроль над импортом энергоносителей из России, стран Центральной Азии и Закавказья. Зона свободной торговли перечеркнет перспективы развития несырьевого сектора российской экономики.
По первому вопросу Россия уже заняла жестко негативную позицию. По второму ведутся дискуссии, однако скептическое отношение к ЗСТ превалирует. Также следует помнить, что она кроме официального механизма повышения конкурентоспособности экономики ЕС представляет собой инструмент «открытия» российских трубопроводов «через заднюю дверь».
Одним словом, консенсус по новому соглашению будет возможен лишь в том случае, если либо Россия уступит по важнейшим вопросам своей экономической безопасности, либо ЕС пойдет на существенное смягчение мандата Еврокомиссии. Последнее полностью исключено.
По иным вопросам также налицо столкновение позиций. Вопрос о транссибирских перелетах стал в последнее время символом плачевных отношений РФ – ЕС. Уже несколько лет Брюссель упорно добивается ликвидации выплат за использование частот транссибирского маршрута, закрепления арендованных сегодня у РФ частот за собой и бесплатного предоставления Москвой ему новых частот в автоматическом порядке. Это нарушает российское законодательство, международное право и грозит потерей РФ контроля над собственным воздушным пространством.
Еще одна конфликтная область отношений – вступление России в ВТО. Несмотря на подписание еще в мае 2004 года протокола об окончании двусторонних переговоров РФ – ЕС по присоединению РФ к ВТО, Брюссель все еще выбивает из Москвы целый ряд уступок, увязывая их с перспективой вхождения во Всемирную торговую организацию.
Отсюда можно сделать два вывода. Во-первых, нынешняя повестка дня РФ – ЕС, а также содержание нового стратегического соглашения с Россией носят сугубо конъюнктурный и тактический характер. Во-вторых, налицо стремление Брюсселя посредством жесткого давления добиться некой дипломатической «победы» над Россией. Однако до тех пор пока диалог будет представлять собой список требований и ультиматумов по конъюнктурным задачам ЕС и европейского бизнеса, никакого прогресса не будет.
Главная причина нынешнего тупика в отношениях кроется в том, что обе стороны сегодня не готовы к диалогу по стратегическим вопросам. И Россия, и ЕС в настоящее время не видят стратегических целей своих отношений, не понимают, чего они хотят друг от друга, каким, в конечном счете, должен быть формат отношений Россия – ЕС.
В настоящее время ЕС пребывает в глубоком идентификационном кризисе, который усугубляется кризисом в сфере развития и в области лидерства в ЕС. Страны – члены ЕС не могут договориться о самом главном – о том, как дальше должна развиваться европейская интеграция. Вот почему ЕС не может обсуждать стратегические и фундаментальные проблемы с внешними партнерами, включая Россию. Отсюда происходит вынужденный упор на тактику. Внешние связи становятся и для Еврокомиссии, и для претендующих на лидерство крупных стран-членов средством демонстрации собственной эффективности и успешности внутри ЕС.
Стратегическое партнерство или соседство?
Что касается самой России, то она к стратегическому диалогу готова, тем не менее четким долгосрочным видением стратегических отношений с ЕС не обладает. Налицо столкновение двух взаимоисключающих подходов к тому, как должны выглядеть отношения с ЕС в долгосрочной перспективе. Эти подходы – интеграция и стратегическое партнерство или даже союз.
Первый предполагает высокую степень сближения российского законодательства с правом ЕС и гармонизацию экономической политики с деятельностью Евросоюза. Поскольку речи о вступлении в ЕС не идет, наиболее близким аналогом этой модели отношений является программа «соседства» Евросоюза, распространенная на страны Северной Африки, Ближнего Востока, Балканского полуострова и западные республики СНГ.
Эта модель выгодна для ЕС и невыгодна для тех стран, которые интегрируются с Евросоюзом, не выходя на полное членство. Эти страны берут на себя односторонние обязательства по выполнению повестки дня ЕС, гармонизации своих законодательств и политики с образцами Евросоюза в тех сферах, где это наиболее выгодно ЕС. Сами они не получают никаких прав принятия решений по управлению этими гармонизируемыми областями в отличие от стран, вступающих в ЕС.
Именно эта модель навязывается Евросоюзом России. В Москве, видимо, полагают, что, не вступая в ЕС, Россия сохраняет свой полный суверенитет и, тем самым, выстраивает с ним отношения стратегического партнерства. Увы, это не так. Практика отношений с ЕС показывает, что те страны, которые пытаются выстраивать с ним интеграционную модель отношений, но не получают полного членства, теряют больше реального суверенитета, чем те страны, которые вступают в Евросоюз.
Другой моделью отношений является стратегическое партнерство – без элементов формальной интеграции. Она предполагает тесную кооперацию и взаимодействие в самых разных сферах как политики, так и экономики. Однако стороны отказываются от гармонизации законодательства и политики как общего лейтмотива отношений. Сближение стандартов, безусловно, может и должно иметь место, но не как общая задача отношений в целом, а по мере надобности. Это единственная и наиболее выгодная из имеющихся сегодня форматов взаимодействия с ЕС модель, позволяющая выстраивать и экономическую взаимозависимость, и политический союз при безусловном сохранении полного суверенитета сторон.
Журнал «Смысл» № 8
