ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ УНИЯ РОССИИ И ЕВРОПЫ

6 февраля состоялось совместное заседание российского правительства и Еврокомиссии. О перспективах отношений между Москвой и Брюсселем «Профиль» побеседовал с директором Центра европейских исследований Высшей школы экономики Тимофеем БОРДАЧЕВЫМ. — Является ли совместное заседание правительств новым форматом для российско-европейского диалога? 
   — Конечно, нет. Такие заседания проводились два года тому назад, но, судя по всему, показались участникам малоэффективными. Возродить практику совместных встреч российского правительства и Еврокомиссии было решено в связи с охлаждением отношений Москвы и Вашингтона и необходимостью активизировать диалог с Европейским союзом. Теоретически такой формат может быть очень полезен для обеих сторон, если они, конечно, не будут заниматься взаимными обвинениями, а начнут согласовывать интересы. Правда, российским чиновникам придется нелегко. Ведь все наши ведомства, за исключением МИДа, пока еще не готовы к квалифицированному диалогу с ЕС. Потенциальным переговорщикам не хватает дипломатических навыков. У них отсутствует политическое видение проблем, чего не скажешь о брюссельских еврократах. 
   — Российская сторона традиционно пыталась строить отношения с отдельными государствами—членами ЕС, не воспринимая всерьез общеевропейские институты. Изменился ли со временем такой подход? 
   — С одной стороны, российские дипломаты и чиновники, ответственные за внешнеторговые связи, уже не путают Еврокомиссию с Европейским советом и другими брюссельскими структурами. Уровень знаний о европейской интеграции существенно повысился. Однако при этом внешнеполитическая стратегия не изменилась: в первую очередь Москва ориентируется на Берлин и Париж, а не на Брюссель. И, на мой взгляд, эта стратегия оправданна. Ведь в таких ключевых областях, как энергетика и безопасность, государства-члены сохраняют за собой все полномочия, и Еврокомиссия не имеет права диктовать им свои условия. Какой же смысл взаимодействовать с Брюсселем по тем вопросам, которые не входят в его компетенцию? 
    — Тем не менее на совместном заседании Еврокомиссии и российского правительства обсуждались именно вопросы энергетики… 
   — И это неудивительно. Ведь 90% реального содержания российско-европейских отношений так или иначе связано с энергодиалогом. Конечно, Еврокомиссия не может контролировать энергетическую политику стран ЕС, однако в кризисной ситуации вроде той, что сложилась во время российско-украинской газовой размолвки, государства—члены Евросоюза разрешают ей выступать от их имени, поскольку сами не желают ввязываться в конфликты на постсоветском пространстве. 
   И хотя комиссия не имеет права заключать соглашение с Россией в области энергетики, она может проводить консультации, стараться сблизить позиции сторон. Последние 15 лет ЕС призывает Россию ратифицировать Энергетическую хартию, подписанную в 1994 году. Однако Москва отказывается сделать это, поскольку к хартии прилагается так называемый транзитный протокол, устанавливающий режим свободного транзита иностранных энергоносителей по российским трубопроводам. Если Брюссель признает, что протокол ущемляет интересы России как энергетической державы и откажется от своих требований, это значительно облегчит взаимопонимание. 
   Кроме того, стороны должны определиться, смогут ли они создать совместные институты для регулирования рынка энергетики, или сотрудничество в этой области по-прежнему будет основываться на принципах свободной торговли. В Европейском союзе существуют разные точки зрения. И позиция Великобритании, которая является сторонником свободного рынка, коренным образом отличается от позиции Германии. 
   — В этом смысле интересно, как вы оцениваете предложение российского премьера о создании единого энергетического пространства, которое было озвучено им на давосском форуме? 
   — Думаю, в будущем это предложение может стать основой для российско-европейской интеграции. Смысл его заключается в том, что в сфере энергетики России и ЕС следует переходить от торговых отношений, когда один из партнеров хочет подороже продать товар, а другой подешевле его купить, к совместной деятельности во всех отраслях, начиная от разведки энергоресурсов и заканчивая их продажей потребителю. Если Россия и европейские государства действительно смогут перейти к совместному регулированию энергетического рынка, они достигнут колоссального прогресса в отношениях. От энергетической унии России и ЕС один шаг до политического союза. 
   — Будут ли нарушены планы единого энергетического пространства в случае реализации проекта газопровода «Набукко», по которому в Европу в обход территории России потечет каспийский газ? 
   — Пропускная способность «Набукко» — 30 млрд кубометров в год. К моменту гипотетического пуска газопровода в эксплуатацию — примерно в 2013 году — эти объемы не составят и 5% потребностей Старого Cвета в газе. Поэтому в первую очередь Европа делает ставку на российские газопроводы. Не случайно канцлер Германии Ангела Меркель призвала другие государства ЕС поддержать лишь два проекта — «Северный поток» и «Южный поток». Даже традиционно антироссийски настроенные поляки никогда не выступали против строительства «Северного потока», а ограничивались заявлениями о том, что Россия и Германия не учитывают их интересы. 
   — Еще одна проблема, которая стояла на повестке дня совместного заседания правительств, — это глобальное потепление… 
   — Европейский союз всегда акцентирует внимание на этой проблеме, поскольку считает ее своим главным козырем. Европа надеется играть ключевую роль в борьбе с изменением климата, а европейские компании, которые являются основным поставщиком «зеленого» оборудования, заинтересованы в развитии этой тематики: введении дополнительных экологических стандартов, продлении Киотского протокола. Кроме того, проблема глобального потепления неразрывно связана с битвой за Арктику. Европейский союз понимает, что в силу географических причин он не обладает на этом континенте таким же влиянием как Россия, Соединенные Штаты и Канада, однако, при этом не теряет надежды поучаствовать в разделе арктического пирога. И роль защитника окружающей среды может сослужить ему хорошую службу. 
   — Российские и европейские чиновники обсуждали также вопрос о введении безвизового режима между Москвой и Брюсселем… 
   — У меня не вызывает сомнений, что это политическая проблема. Речь ведь не идет о создании бесконтрольного режима передвижения между Россией и ЕС. Визы можно отменить хоть завтра. Вопрос только в уровне доверия. Если Москва и Брюссель сумеют наладить обмен информацией о гражданах, пересекающих границу, проблема будет решена. Однако поскольку Россия делает вопрос введения безвизового режима одним из основных пунктов повестки дня, Европейский союз, естественно, пытается использовать это, чтобы добиться уступок по другим направлениям. Что касается технической стороны вопроса, то нет ничего проще, чем оснастить необходимым оборудованием аэропорты и пограничные пункты.
   — Как вы оцениваете результаты французского председательства в ЕС и что может ждать Россию в период чешского председательства? 
   — Традиционно России гораздо легче найти общий язык с крупными ответственными игроками, такими как Германия, Франция и Италия. Что же касается многих стран Восточной Европы, для них характерно несколько параноидальное отношение к Москве, сохранившееся еще со времен советской империи. Когда в июле прошлого года Франция заняла пост председателя ЕС, ни у кого не было сомнений, что ей удастся установить нормальные отношения с Россией. И действительно, уже через месяц она участвовала в урегулировании российско-грузинского конфликта на Кавказе. А во время саммита Россия—ЕС в Ницце благодаря способности французского президента отстраниться от технических трудностей в отношениях с Россией и перейти к более важным международным проблемам сторонам удалось достичь сближения по важнейшим вопросам, что проявилось затем в ходе саммита «Большой двадцатки» в Вашингтоне. 
   Теперь о чешском председательстве. В этот период следует ожидать усиления роли Брюсселя, поскольку Чехия не способна осуществлять председательские функции на том же уровне, что и Франция. Прага не собирается ограничивать возможности еврократов, и именно от них будет зависеть политика на российском направлении. Тем более что Чехия в программе своего председательства даже не упомянула Россию. Это развязывает руки государствам—членам ЕС, которые вольны теперь строить отношения с Москвой по своему собственному сценарию. Чехия же, которая отказалась назвать эти отношения одним из своих внешнеполитических приоритетов, поставила себя в нелепое положение и невольно признала свой маргинальный статус. Это было огромной ошибкой чешских дипломатов.

Еженедельный журнал «Профиль» №4(607) от 09.02.2009